Коронавирус, для меня мнение Агамбена вполне законно: ведь мы уже так жили

Что не заметно, или менее заметно, так это то, что анализ Агамбена, по крайней мере в его политически основном аспекте, все еще остается верным, и то, что болезнь, о которой мы говорим, было простым влиянием, вызванным неясным пандемическим политическим заговором, или - как это очевидно - что-то абсолютно «естественное» и гораздо более серьезное, смертоносное, прежде всего для структур социального обеспечения наших взаимосвязанных и переполненных обществ. Действительно, это тем более верно во втором случае.

Чем серьезнее, трагичнее, реальнее эпидемия, тем ближе она будет касаться нас, и тем больше мы будем по «биологическим» причинам близкого выживания принимать любые ограничения всех наших свобод. Тот факт, что его появление не зависит от конкретной политической воли, от того или иного заговора, не означает, что не будет никого, кто попытается и попытается воспользоваться этим. Короче говоря, это совершенное преступление.

Глобализация по своей природе является пандемией, я считаю, что это неопровержимое доказательство: обмен является фундаментальным механизмом капиталистической экономики, а также распространением любой инфекции, любой новой чумы. Таким образом, исключительное состояние - это нормальность, которая, вероятно, ожидает нас.

Кроме того, как всем очевидно, каждая пандемия также является инфодемией, патологией информации и свободы слова: во времена чумы мы говорим только о чуме. Булимия от заразы съедает любую возможность, и только она может быть интересной и интересной, заражая наше воображение до смерти. Именно по этой причине веселая бригада Декамерона, бежавшая из смягченной Флоренции, решает провести время, чтобы рассказать «другие» истории, в которых не упоминается чума.

Сегодня мы точно знаем - но мы уже знали это раньше, на самом деле, даже если бы мы не хотели полностью понять это - какую цену мы не хотим платить, чтобы защитить нашу свободу: поставить под угрозу нас и нашу жизнь близкие. Наша "голая жизнь". Это, безусловно, очевидно и абсолютно понятно. Но это плохие новости.

Потому что, если, как мы уже говорили, наше глобализированное, гипернаселенное и гиперсвязанное, ускоренное спазмом, ультралиберальное общество по своей сути является пандемией, то если демократия может (и я совсем не уверена, что она может) пережить это первое противостояние, ей придется вернись с основ. В настоящее время мы знаем, основываясь на объективных данных, что демократия не может бороться с эпидемией, если она не перестает быть демократией.

Когда все межличностные отношения становятся синонимами заразы, свободы больше нет. То, что наука навязывает, полезно эффективно изменить наше поведение, надеемся, чтобы спасти нашу шкуру, но не для того, чтобы условие потери прав отличалось от того, что есть сейчас и здесь.

То, что происходит в Венгрии с Виктором Орбаном, поклонником «Стрелковых крестов», всем ясно, очевидная «медицинская» и даже «политическая» полезность отслеживания всех движений наших тел сегодня безответственна. Наша неприкосновенность частной жизни и наша свобода передвижения теряют значение, если выживание нашего тела находится под угрозой.

Или мы сможем переосмыслить отношения между индивидуальными свободами и пандемией, короче говоря, или мы не сможем вести грядущую войну, которая будет не медицинской, а исключительно политической. Я полагаю, что именно из-за этого Агамбен хочет поговорить с нами. Возможно, уместно переосмыслить то, что, по ошибке, он сказал в корне правильно. И, возможно, уместно подумать также о том, что он утверждает в своем третьем выступлении несколько дней назад, и это то, что если было возможно навязать нам этот тип жизни без какого-либо движения восстания с нашей стороны, то это потому, что мы жили, в конце концов, уже так.

Как сказал Сарамаго, этот философ не был в своей теперь известной Слепоте: «По моему мнению, мы не стали слепыми, по моему мнению, мы слепые люди, которые, хотя и видят, не видят». Увы, возврата к нормальному состоянию нельзя ожидать или надеяться.